На индивидуальном уровне и на уровне социума в людях оппозиционных взглядов последние дни борются два чувства, две эмоции

На индивидуальном уровне и на уровне социума в людях оппозиционных взглядов последние дни борются два чувства, две эмоции. Первое — это крушение надежды на то, что «Прекрасная Россия будущего» (да или даже «Нормальная Россия будущего») когда-нибудь состоится. Надежд на это было все меньше последние годы, но пока был жив Навальный, его неиссякаемый оптимизм, его вера поддерживали эту надежду в десятках миллионов людей в России и по всему миру. Свет этой надежды прорывался сквозь ямальскую полярную тьму и доходил до Новосибирска и Екатеринбурга, Москвы и Владивостока, Лондона и Нью-Йорка, Тель-Авива и Вильнюса, Лиссабона и Буэнос-Айреса. Когда этот источник света померк, многие из нас почувствовали апатию и разочарование. Появился соблазн махнуть рукой и сказать: уже ничего не изменить. Если даже Навальный не смог, то что смогут другие? Ведь он был сильнее и лучше прочих. Признаться, я и сам в первые часы поддался этим мыслям.

Но было и второе чувство, которое звучало в речах многих выступающих, во многих текстах и публикациях. Это чувство взросления. Ушел человек, который для многих был «политическим взрослым», который помогал понять происходящее, вселял надежду и ощущался как прочная эмоциональная опора. И вот его нет — и миллионы взрослых людей оказались похожи на подростков, у которых умер родитель.

Полный текст в оригинальном посте в X (Twitter).